12.11.2009 в 09:20
Пишет BabyDi:Октябрь 1917 года: субъективные мысли
Минуло 90 лет с тех пор, как Великая Октябрьская социалистическая революция потрясла не только Россию, но и весь мир. Сегодня к этому историческому явлению отношение крайне негативное. Его называют источником всех бед как для страны, так и для мира в целом. Новые теоретики, особенно ортодоксальные антимарксисты (почти целиком состоящие из вчерашних марксистов, и также ортодоксальных), убеждают нас в том, что это был необязательный и нелогичный зигзаг истории России, уведший ее от столбовой дороги общественного развития.
читать дальшеУбежден, что это конъюнктурное и поверхностное объяснение. Такой подход не способен на объективное осмысление не только собственно Октябрьской революции, но и тех последствий, которые она принесла миру. Миру, который уже давно был озабочен идеей всеобщего равенства и свободы. Вначале она нашла свое выражение в догматах мировых религий, в том числе в христианской, а затем обрела системное идеологическое оформление в социалистических учениях.
Наиболее четко — во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г., а затем в трудах Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина и других марксистов. Но и не только их. Свой посильный вклад в приближение социальной бури внесла творческая интеллигенция России, одним из наиболее ярких выразителей которой был Горький. Не случайно в дни октябрьского переворота красные бантики украсили партикулярные костюмы русской профессуры, студентов, гимназистов, писателей, артистов и других категорий интеллектуальной элиты России.
Сегодня во всех смертных грехах 17-го года обвиняются большевики, что и необъективно, и несправедливо. Начало разрушительным процессам положила русская буржуазия, заставившая отречься от престола царя Николая II и, по существу, сокрушившая монархическую Россию. Именно на ней лежит ответственность за десакрализацию царской власти и последующую печальную судьбу всей династии Романовых. Она ответственна и за тот хаос, который пришел на смену пусть и не совершенному, но традиционному государственному порядку в стране.
Февральская революция, как справедливо утверждает Солженицын, разрушив царизм, не решила ни одной задачи, но привела огромную страну к национальному обмороку, к потере национального сознания. Разрушить оказалось легче, чем предложить приемлемую альтернативу разрушенному. А тем более — осуществить ее, на что русская буржуазия оказалась неспособной.
Хаос и деструкция в стране продолжались с февраля по ноябрь 1917 г. Государственная власть, выражаясь фигурально, валялась под ногами, и большевикам не стоило большого труда поднять ее. Для этого оказалось достаточно холостого выстрела крейсера «Аврора» да нескольких сотен братишек-матросов, овладевших Зимним дворцом и прекративших конвульсии Временного правительства.
Народ поддержал большевиков не только потому, что ему созвучны были лозунги социальной справедливости, но еще и потому, что видел в них силу, способную предотвратить полный распад страны. Удивительно, что это признал впоследствии выдающийся русский философ и современник событий Бердяев, чье отрицательное отношение к «большевистскому перевороту» общеизвестно. «Народные массы, — писал он, — были дисциплинированы и организованы в стихии русской революции через коммунистическую идею, через коммунистическую символику. В этом бесспорная заслуга коммунизма перед русским государством. России грозила полная анархия, анархический распад, он был остановлен коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился подчиниться» (см.: Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. — с. 109). В другом месте этой же работы Бердяев ставил в заслугу «большевистской революции» то, что она «путем страшных насилий освободила народные силы, призвала их к исторической активности, в этом ее значение» (см.: Там же. — с. 13).
Оправдались ли ожидания народа? К сожалению, нет. Идея социализма обрела в Советском Союзе во многом уродливое воплощение. Можно сказать, что исторический эксперимент социализации жизни в нем не удался. Ныне социалистический строй отождествляют преимущественно с массовым террором по отношению к собственному народу, голодомором 1932—1933 гг., имперским синдромом, неэффективностью экономики и т. д.
Во многом это справедливо, хотя такая характеристика и страдает предвзятостью. Прежде всего потому, что все эти пороки приписываются исключительно природе социализма. Как будто капитализм был свободен от них. Как будто не он развязал две мировые бойни, унесшие десятки миллионов жизней, не он поработил полмира и не он привнес в мир человеконенавистническую идеологию фашизма. Но об этом наши суверенные теоретики и философы предпочитают не говорить. Грехи капитализма ими прощаются, а социализма — нет.
Предвзятость заключается также и в том, что не замечается ничего положительного, что несомненно было даже и в той ущербной модели социализма, которая реализовалась в Советском Союзе. Ведь это же факт, что за исторически короткий период он превратился в одну из индустриально развитых стран мира. В ряде областей науки и техники обогнал флагмана капитализма США: раньше запустил искусственный спутник земли и раньше отправил в космос человека. Особенно наглядно продемонстрировала социалистическая система свои преимущества в годы Великой Отечественной войны, сокрушив фашистскую Германию и ее союзников. А ведь все эти страны были своеобразными капиталистическими маяками Европы.
Не вызывает сомнения и большое всемирно историческое значение Октябрьской революции 1917 г., а также рожденного ею социалистического Советского Союза. Чтобы не быть обвиненным в предвзятости, сошлюсь на мнения мировых авторитетов. Вот что говорил об этом выдающийся государственный деятель ХХ века Джавахарлал Неру: «Я не сомневался, что советская революция намного продвинула вперед человеческое общество и зажгла яркое пламя, которое невозможно потушить. Она заложила фундамент той новой цивилизации, к которой может двигаться мир» (см.: Джавахарлал Неру. Открытие Индии. — М., 1955. — с. 24).
По мнению видного теоретика западного социал-демократизма Д. Гэлбрейта, рождение нынешнего западного общества во многом предопределено самим фактом существования Советского Союза.
Помните, как в годы горбачевской перестройки много говорили о необходимости обретения советским социализмом «человеческого лица»? Сделать этого не удалось. Нам не дали сделать это. Социалистический проект был прерван тогда, когда при определенных обстоятельствах он мог бы и усовершенствоваться. Прерван не силой капиталистической системы, а изощренной идеологической диверсией, разложившей верхушку компартии Советского Союза.
Но парадокс истории заключается в том, что, не обретя «человеческого лица» в СССР, социализм способствовал обретению такового капитализмом. Под влиянием социализма (может, не столько реального, сколько воображенного) происходил процесс социализации капиталистической системы. В ряде стран (Швеция, Финляндия, Израиль) капитализм, собственно, трансформировался в социализм. Сходные процессы характеризуют и общественно-экономическое развитие Австрии, где не стесняются пользоваться теоретическим наследием Маркса и Энгельса.
История не знает сослагательного наклонения. Говорить надо не о том, что могло бы быть, а о том, что было. И тем не менее в случае с отечественным социализмом можно утверждать, что реализованный его образец имел более перспективную альтернативу. Речь идет о нэповской модели, предложенной Лениным и поддержанной Бухариным. По своей сути она была социал-демократической, близкой к той, что ныне осуществлена в Китае. Кстати, именно Китай убедительно доказывает, что социализм не утопия, а жизненная реальность. Впрочем, как и названные выше капиталистические страны.
Крушение социалистического эксперимента в СССР не является крушением социалистической идеи. Классики марксизма не ошиблись в своем прогнозе, что капитализм сменится социализмом. Они не смогли предложить его универсальную модель (которой, наверное, и не может быть), предвидеть его уродливые искажения, которые имели место у нас, но в целом верно определили, что на смену капиталистическому придет социализированное общество как высшая ступень его формационного развития.
...
академик П. ТОЛОЧКО
URL записиМинуло 90 лет с тех пор, как Великая Октябрьская социалистическая революция потрясла не только Россию, но и весь мир. Сегодня к этому историческому явлению отношение крайне негативное. Его называют источником всех бед как для страны, так и для мира в целом. Новые теоретики, особенно ортодоксальные антимарксисты (почти целиком состоящие из вчерашних марксистов, и также ортодоксальных), убеждают нас в том, что это был необязательный и нелогичный зигзаг истории России, уведший ее от столбовой дороги общественного развития.
читать дальшеУбежден, что это конъюнктурное и поверхностное объяснение. Такой подход не способен на объективное осмысление не только собственно Октябрьской революции, но и тех последствий, которые она принесла миру. Миру, который уже давно был озабочен идеей всеобщего равенства и свободы. Вначале она нашла свое выражение в догматах мировых религий, в том числе в христианской, а затем обрела системное идеологическое оформление в социалистических учениях.
Наиболее четко — во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г., а затем в трудах Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина и других марксистов. Но и не только их. Свой посильный вклад в приближение социальной бури внесла творческая интеллигенция России, одним из наиболее ярких выразителей которой был Горький. Не случайно в дни октябрьского переворота красные бантики украсили партикулярные костюмы русской профессуры, студентов, гимназистов, писателей, артистов и других категорий интеллектуальной элиты России.
Сегодня во всех смертных грехах 17-го года обвиняются большевики, что и необъективно, и несправедливо. Начало разрушительным процессам положила русская буржуазия, заставившая отречься от престола царя Николая II и, по существу, сокрушившая монархическую Россию. Именно на ней лежит ответственность за десакрализацию царской власти и последующую печальную судьбу всей династии Романовых. Она ответственна и за тот хаос, который пришел на смену пусть и не совершенному, но традиционному государственному порядку в стране.
Февральская революция, как справедливо утверждает Солженицын, разрушив царизм, не решила ни одной задачи, но привела огромную страну к национальному обмороку, к потере национального сознания. Разрушить оказалось легче, чем предложить приемлемую альтернативу разрушенному. А тем более — осуществить ее, на что русская буржуазия оказалась неспособной.
Хаос и деструкция в стране продолжались с февраля по ноябрь 1917 г. Государственная власть, выражаясь фигурально, валялась под ногами, и большевикам не стоило большого труда поднять ее. Для этого оказалось достаточно холостого выстрела крейсера «Аврора» да нескольких сотен братишек-матросов, овладевших Зимним дворцом и прекративших конвульсии Временного правительства.
Народ поддержал большевиков не только потому, что ему созвучны были лозунги социальной справедливости, но еще и потому, что видел в них силу, способную предотвратить полный распад страны. Удивительно, что это признал впоследствии выдающийся русский философ и современник событий Бердяев, чье отрицательное отношение к «большевистскому перевороту» общеизвестно. «Народные массы, — писал он, — были дисциплинированы и организованы в стихии русской революции через коммунистическую идею, через коммунистическую символику. В этом бесспорная заслуга коммунизма перед русским государством. России грозила полная анархия, анархический распад, он был остановлен коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился подчиниться» (см.: Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. — с. 109). В другом месте этой же работы Бердяев ставил в заслугу «большевистской революции» то, что она «путем страшных насилий освободила народные силы, призвала их к исторической активности, в этом ее значение» (см.: Там же. — с. 13).
Оправдались ли ожидания народа? К сожалению, нет. Идея социализма обрела в Советском Союзе во многом уродливое воплощение. Можно сказать, что исторический эксперимент социализации жизни в нем не удался. Ныне социалистический строй отождествляют преимущественно с массовым террором по отношению к собственному народу, голодомором 1932—1933 гг., имперским синдромом, неэффективностью экономики и т. д.
Во многом это справедливо, хотя такая характеристика и страдает предвзятостью. Прежде всего потому, что все эти пороки приписываются исключительно природе социализма. Как будто капитализм был свободен от них. Как будто не он развязал две мировые бойни, унесшие десятки миллионов жизней, не он поработил полмира и не он привнес в мир человеконенавистническую идеологию фашизма. Но об этом наши суверенные теоретики и философы предпочитают не говорить. Грехи капитализма ими прощаются, а социализма — нет.
Предвзятость заключается также и в том, что не замечается ничего положительного, что несомненно было даже и в той ущербной модели социализма, которая реализовалась в Советском Союзе. Ведь это же факт, что за исторически короткий период он превратился в одну из индустриально развитых стран мира. В ряде областей науки и техники обогнал флагмана капитализма США: раньше запустил искусственный спутник земли и раньше отправил в космос человека. Особенно наглядно продемонстрировала социалистическая система свои преимущества в годы Великой Отечественной войны, сокрушив фашистскую Германию и ее союзников. А ведь все эти страны были своеобразными капиталистическими маяками Европы.
Не вызывает сомнения и большое всемирно историческое значение Октябрьской революции 1917 г., а также рожденного ею социалистического Советского Союза. Чтобы не быть обвиненным в предвзятости, сошлюсь на мнения мировых авторитетов. Вот что говорил об этом выдающийся государственный деятель ХХ века Джавахарлал Неру: «Я не сомневался, что советская революция намного продвинула вперед человеческое общество и зажгла яркое пламя, которое невозможно потушить. Она заложила фундамент той новой цивилизации, к которой может двигаться мир» (см.: Джавахарлал Неру. Открытие Индии. — М., 1955. — с. 24).
По мнению видного теоретика западного социал-демократизма Д. Гэлбрейта, рождение нынешнего западного общества во многом предопределено самим фактом существования Советского Союза.
Помните, как в годы горбачевской перестройки много говорили о необходимости обретения советским социализмом «человеческого лица»? Сделать этого не удалось. Нам не дали сделать это. Социалистический проект был прерван тогда, когда при определенных обстоятельствах он мог бы и усовершенствоваться. Прерван не силой капиталистической системы, а изощренной идеологической диверсией, разложившей верхушку компартии Советского Союза.
Но парадокс истории заключается в том, что, не обретя «человеческого лица» в СССР, социализм способствовал обретению такового капитализмом. Под влиянием социализма (может, не столько реального, сколько воображенного) происходил процесс социализации капиталистической системы. В ряде стран (Швеция, Финляндия, Израиль) капитализм, собственно, трансформировался в социализм. Сходные процессы характеризуют и общественно-экономическое развитие Австрии, где не стесняются пользоваться теоретическим наследием Маркса и Энгельса.
История не знает сослагательного наклонения. Говорить надо не о том, что могло бы быть, а о том, что было. И тем не менее в случае с отечественным социализмом можно утверждать, что реализованный его образец имел более перспективную альтернативу. Речь идет о нэповской модели, предложенной Лениным и поддержанной Бухариным. По своей сути она была социал-демократической, близкой к той, что ныне осуществлена в Китае. Кстати, именно Китай убедительно доказывает, что социализм не утопия, а жизненная реальность. Впрочем, как и названные выше капиталистические страны.
Крушение социалистического эксперимента в СССР не является крушением социалистической идеи. Классики марксизма не ошиблись в своем прогнозе, что капитализм сменится социализмом. Они не смогли предложить его универсальную модель (которой, наверное, и не может быть), предвидеть его уродливые искажения, которые имели место у нас, но в целом верно определили, что на смену капиталистическому придет социализированное общество как высшая ступень его формационного развития.
...
академик П. ТОЛОЧКО